3

Когда в начале сентября произошли первые задержания, никто не думал, что всё обернется столь серьёзно. Я сразу связался с Димой, и вместе мы выжидали, надеясь, что все обойдется и всех отпустят. Но в течение трех дней нам стало известно, что менты (работал УБОП) хотят накрыть пять квартир. Каждый день количество задержанных росло, и появилась информация, что товарищей раскручивают не только по посольству, а по многим другим эпизодам, даже совсем фантастическим. Но всё равно не верилось, что кого-то посадят в тюрьму и тем более посадят с реальным сроком. За много лет мы привыкли, что никому не нужны: ни ментам, ни журналистам, ни политикам. Правда, в последнее время появлялись тревожные признаки. На панк-концерты стали активно наведываться люди в штатском. Они же пытались установить связь под видом сочувствующих, а весной свинтили мероприятие Беспартшколы (публичные лекции об анархизме). Но как-то никто не придавал этому большого значения.

Но более интригующие события развернулись в Интернете ещё за пару дней до задержаний. Белорусская Индимедия, являясь свободной новостной платформой для анархистских и околоанархистских инициатив, применила цензуру, удалив сообщение об акции у посольства. Более того, их коллектив объявил акцию провокацией. Надо сказать, что радикальные действия анархистов стали регулярно осуществляться с 2008 года, и в Беларуси, и в России. События в Греции, безусловно, стали главным катализатором. За много лет впервые было озвучено, что за бунтом стоят не какие-то абстрактные антиглобалисты, а вполне конкретные анархисты. За смерть юноши такой ответ, всеохватывающий и бескомпромиссный!^[1] Но за три года лишь в последней акции Индимедия узрела провокацию. Пользуясь общей неразберихой и простоем сайта Революционного Действия, Индимедии удалось навязать свои оценки большинству из движения, в том числе и за границей. Другая часть движения, меньшая, не повелась за остальными, но на тот момент силы были неравны. В бессильной ярости мы смотрели на откровенное отступничество и безумие. Было больно осознавать, что большая часть приверженцев свободы и разума воли ведет себя как стадо, прогнувшись под уверения пары-тройки человек. Было очевидно, что под этим скрывается откровенный страх за свою шкуру, и жалкая демагогия о правилах Индимедии не могла этого скрыть. Увы, в той ситуации нам пришлось оперативно решать другой вопрос: разделить участь задержанных или скрыться от репрессий.

Это совсем нелегко — взять и всё бросить. На работе ждут важные и интересные проекты, на даче в разгаре ремонт, на выходные — планы выбраться с друзьями на рейв. Десятки нитей социальной паутинки держат тебя и задают движение. И тут в один момент нужно от всего отказаться. Рассуждения приводят к глубинному самоанализу, в ходе которого предстоит выяснить свои истинные ценности, степень убежденности в идеях, цели жизни, готовность к жертве. Своеобразная проверка, что в жизни важнее: воля, пусть худая и голодная, или комфорт, авось пронесет.

Последние дни в лихорадочных сборах и попытках закончить хоть какие-то дела. Поездка к бабушке и дедушке, помощь с огородом на даче. Они уже старенькие совсем и, скорее всего, мне их больше не увидеть. Затем — к родителям, провести свет в гараже, ведь давно обещал. Мать рассказывает о планах на следующую неделю, а у меня ком в горле. Ночуем на даче у друга. Я не объясняю, в чём дело. Он не расспрашивает. Хорошо, когда друзья понимают, что раз так надо, то есть веские причины…

…Дорога к границе. На душе тяжело. Отрываешься от всего родного и близкого. Судьба товарищей под большим вопросом. Но мне легче, чем Диме. Ведь ему приходится оставить и свою возлюбленную. Убивает драма, разыгравшаяся в движении. Публикуются статьи и озвучиваются мнения, дескать, «нам с радикальными не по пути». Ответ на подобные заявления означает привлечение внимания ссученных, а значит, и ментов. Когда ради собственной безопасности свои клюют своих, единое движение перестает существовать. Солидарность — это минимальный фундамент, на котором возможно взаимодействие различных мнений и течений. Произошла дифференциация, как в Германии, Польше, Франции, Греции, Испании. Что ж, так тому и быть. Дух приключений берёт своё, и мы снова полны оптимизма. Мы будем бороться дальше, ради самих себя и наших товарищей. Пусть хоть весь мир повернётся против нас. Мы не отступим и не сдадимся.

…Москва. Вписки, переезды, поиски халявного Wi-Fi, знакомства, бессонница, порой ежедневная смена квартир. Мы знаем, что уже в розыске, и нас ищут по-настоящему. Поиски безопасного места, суровые работы в холод и дождь, кидалово заказчиками, местами голод. Но именно той осенью я увидел небывалую солидарность на деле. Ночлег, пища, деньги, общение, досуг. Мы никогда бы сами не вытянули без помощи. В те дни строки Кропоткина о взаимопомощи читались как-то по-новому. Братская поддержка и чувства предстали перед нами во всей своей красе и величии.

По крупицам поступала информация о деле. Тучи сгущались. Саню и Миколу обвинили в ряде акций и закрыли в СИЗО. Гэбисты строили козни, отписывали провокации в Интернете, присылали подложные письма, давили на близких. За Диму принялись особо жёстоко, бесчеловечно. В его душе драма, но воля сильнее. Всё зря, слишком топорно (за некоторыми исключениями). Тогда опера решили подослать «казачка». В отношении Буратино поступало слишком много тревожных сигналов и предупреждений, но прямых доказательств не было. Очень не хотелось идти на риск, притом что мы только обустроились в безопасном месте и нашли нормальную работу. Но, во что бы то ни стало надо вывести Иуду на чистую воду. Оставлять такого человека в движении просто нельзя.

Перед уходом на встречу отправляем письмо надёжным людям, чтобы знали, если что…

4

В декабре 2008 г. в Афинах полицейскими был застрелен 15-тилетний подросток Алексис Григоропулос. Убийство вызвало бурную реакцию общественности: Афины захватили беспорядки — были зафиксированы десятки поджогов в разных районах города, а центр греческой столицы превратился в поле боя с баррикадами, взрывчаткой, столкновениями с полицией и спецназом. ↩︎