Кебич
Что было бы с Беларусью, если бы победил…
Кебич
В 1994 году в Беларуси состоялись первые выборы президента. Они же стали последними, признанными справедливыми и честными гражданским обществом страны и международным сообществом. Президент в стране с тех пор не менялся. Но что было бы, если бы белорусы сделали иной выбор в 1994-м — когда выборы в стране всё еще были?
Активный участник первой президентской кампании Александр Федута написал для Naviny.by серию материалов в жанре альтернативной истории — о том, что происходило бы в Беларуси, если бы 26 лет назад к власти в стране пришел каждый из пяти конкурентов Александра Лукашенко.
В 1994 году победа на выборах Вячеслава Кебича казалась почти невозможной. Премьер-министр Беларуси был для большинства символом всего старого, отжившего свой век, связанного с «совком». Именно поэтому во втором туре голосования на выборах президента кто-то голосовал даже не за Лукашенко, а против Кебича, а кто-то не пошел голосовать вовсе.
Но могла ли новейшая белорусская история сложиться иначе? Чисто теоретически — могла.
Совет 12-го созыва, принимавший Конституцию страны, внес в нее норму, прямо открывавшую возможность баллотироваться людям, не достигшим сорокалетнего возраста. Из потенциальных кандидатов, которые выдвигались на тех выборах, таковым был только Александр Лукашенко.
Но вот представим себе: депутаты не поддаются на «подначки» «молодых волков» Виктора Гончара и Дмитрия Булахова, и возраст выдвижения в президенты начинается с сорока лет. Фаворитом гонки становится Вячеслав Кебич.
Честно говоря, я не слишком верю, что Вячеслав Францевич выиграл бы и тогда: значительная часть голосов протестного электората, собранного Лукашенко, отошла бы другим кандидатам — как ни странно, в том числе и Зенону Пазьняку. Но условия жанра таковы, что я должен представить себе Беларусь при Кебиче.
Соображение «на троих»
Собственно говоря, сам Кебич представлял себе свое правление как своеобразные «Анти-Вискули». Еще до выборов проправительственная пропаганда, направляемая умелой рукой Василия Драговца (правительственный секретарь — начальник управления информации аппарата Совета министров), предрекала: мол, выберут трех закадычных друзей — Виктора Черномырдина, Леонида Кучму и Вячеслава Кебича президентами, и Советский Союз будет восстановлен.
Из всей этой тройки премьер-министров президентом стал только Леонид Кучма, но он и не собирался ликвидировать суверенитет Украины или делиться им с Россией. «Украина — не Россия» — так называлась книга-манифест Кучмы.
Но Кебич-то всерьез рассматривал Россию как «старшего брата», обязанного заботиться о братьях своих младших. И стань преемником Бориса Ельцина Виктор Черномырдин, скорее всего, Кебич начал бы то движение к «интеграции», которое позже упорно осуществлял — правда, с другой целью — его более удачливый соперник.
Это было вполне в психологии Кебича. Директор крупного советского предприятия (завода имени Кирова), он привык работать в условиях плановой экономики (одно время он и возглавлял Госплан БССР в качестве первого вице-премьера). Его завод работал на внутренний рынок и получал комплектующие с внутреннего рынка. Рынок в 1990—1992 годах распался? Значит, нужно его восстановить.
Нет сомнений в том, что Черномырдин всячески поддерживал бы такой подход друга. Правда, дешевый газ становился бы все более дорогим, и от приватизации, которую в правительстве курировал бы лично премьер-министр Михаил Мясникович, никуда было не деться… А значит, рано или поздно, за газовые долги пришлось бы расплачиваться пакетами акций.
Черномырдина бы это удовлетворяло. Кучма тихо улыбался бы, не разжимая складку губ, сосредоточившись на реформировании собственной украинской экономики. Возможно, он даже пытался бы подсказать что-то Кебичу, но тот списал бы советы украинского коллеги на вечную «хохлацкую» несговорчивость и сепаратизм.
Кадры решали бы все
Возможно, президент Кебич даже не заметил бы, как привычная для него модель белорусской экономики изменилась. Он всегда доверял своему окружению. Пусть эти люди интриговали друг против друга, но тем проще, казалось Вячеславу Францевичу, было ими управлять.
Главой Администрации стал бы Геннадий Данилов. Кабинетом министров руководил бы Михаил Мясникович. МИД до поры остался бы в руках Петра Кравченко. Мечиславу Грибу — возможно — позволили бы переизбраться на следующий срок спикером Верховного Совета (действительно, не Шушкевича же туда возвращать?). МВД доверили бы Константину Платонову, командовавшему до того внутренними войсками, а министром обороны остался бы вполне лояльный к президенту Кебичу генерал Павел Козловский.
Под вопросом оставалась бы судьба главы правления Национального банка. Но тут наверняка ключевую роль сыграл бы премьер Мясникович, у которого со Станиславом Богданкевичем сложились вполне рабочие отношения. Богданкевичу дали бы доработать до пенсии, заодно списав на него задержку с введением единой валюты с Россией.
Правда, беспокоила бы по-прежнему политическая оппозиция. Однако Кебич не зря считался выходцем из номенклатурной коммунистической школы. Он просто отдал бы БНФ те ведомства, которые сам считал далеко не ключевыми: образование, культуру. Средства массовой информации по-прежнему контролировали бы Драговец и Владимир Заметалин, которые терпеть не могли друг друга. А вот культуру и образование — почему не отдать? А Кравченко и сам в вышиванку оделся.
А вот экономика, денежные потоки, торговля — нет, этого они бы оппозиции не отдали. И олигархи у них появились бы свои, для которых не Лукашенко был «батькой», а Кебич — «папой».
Кризис «Кебич.Бай»
И пока Кебич занимался бы разборкой интриг своего окружения и займами денег в России, экономический кризис в стране начал бы набирать обороты.
Это было неизбежно. Я бы сравнил его с кризисом в Украине 1993—1994 годов, когда падение первого президента страны, Леонида Кравчука, стало совершенно закономерным. Передел экономической власти привел тогда к резкому обнищанию украинского народа, а в честь главы государства огромную сумку на тележке с двумя колесиками, с которой «челноки» отправлялись за покупками в Россию и Польшу, начали называть «кравчучкой». Не знаю, что назвали бы в честь президента Кебича белорусы. Возможно, та же сумка получила бы название «кебичевки».
Кебич ждал бы помощи от «братской России». Но Борис Ельцин передоверил все рычаги российской экономики Анатолию Чубайсу, который, вероятно, не стал бы церемониться с бывшим «красным директором». От Беларуси ждали бы денег и выбивали бы акции.
Вслед за «Белтрансгазом» пришлось бы отдать железную дорогу, а там и нефтеперерабатывающие заводы. Состояние Михаила Мясниковича продолжало бы при этом расти, а самого Михаила Владимировича в белорусском КГБ тайком продолжали бы называть «самым богатым человеком Беларуси». У простых граждан, впрочем, денег от этого не прибавлялось бы.
В условиях нараставших митингов Кебич упорно отказывался бы идти на досрочные выборы. Его пугали бы страшным Пазьняком, но Кебич вряд ли мог подумать, что лидер БНФ опасен ему. Этнограф и фотограф, поэт без какого-либо управленческого опыта — куда уж Пазьняку на президентский пост!..
И Кебич тянул и тянул бы время. Он досидел бы до конца своего первого срока и выдвинулся бы на второй. Но второго срока не было бы: антикоррупционный доклад Сергея Антончика, сделанный как раз накануне выборов в парламенте, транслировался в прямом эфире, а наутро его опубликовала бы вовсе не лояльная к Кебичу «Народная газета» (эх, не снял Середича в свое время Кебич, не захотел портить отношения с депутатами…). Кебич бы даже не вышел бы во второй тур. Зато там схлестнулись бы популярный мэр Молодечно Геннадий Карпенко и Зенон Пазьняк.
Мясникович подыгрывал бы Карпенко как мог, подавая ему сигналы через Виктора Гончара. Но победил бы Пазьняк. И это была бы уже совсем другая история.