8. Планируйте свой путь к победе

Вообще говоря, я плохой пророк. Когда вышли первые айфоны, я сказал всем, мол, кто будет их слушать, эта «Apple» скоро обанкротится, потому что кто вообще захочет, чтобы их телефонные разговоры прерывались музыкой и доступом в Интернет? Когда сборная Сербии по футболу прошла в чемпионат мира в Южной Африке в 2010 году, у меня было сильное предчувствие, что это может быть наш год. Мы закончили двадцать третьими. Как это ни прискорбно признавать, но мои друзья имеют обыкновение спрашивать моего мнения о новом продукте или услуге просто для того, чтобы сделать наоборот. Но в первый раз, когда я провел несколько часов, встречаясь с группой энтузиастов из «Occupy Wall Street» в одной из впечатляющих аудиторий Нью-Йоркского университета с видом на парк Вашингтон-сквер, я почувствовал, что они готовятся к тяжелой битве, где их перспективы победы весьма призрачны.

Эта глава посвящена исключительно планированию, и я не собираюсь высказывать каких-либо оценочных суждений. Вы можете думать что угодно о людях, которые расселись в парке Зуккотти и попытались изменить национальную повестку. Вы можете поверить в то, что они сборище бесцельных хипстеров, или, как и я, вы можете разделить их жажду большей справедливости в безжалостном мире. Но независимо от вашего мнения о людях из «Occupy», изучение их планирования — или его отсутствия — ценный урок для активистов во всем мире.

Почему же тогда я был так пессимистичен в отношении перспектив движения, несмотря на то, что опросы общественного мнения показали, что почти половина американского населения согласна с его идеями? Да вы просто посмотрите на его название. Вместо того, чтобы называть себя «99 процентов», что подразумевало бы, что движение основано на групповой идентичности, американские активисты назвали себя в соответствии с одной-единственной тактикой. И хотя ненасильственные активисты в течение многих лет «занимали» самые разные объекты, от отдельных столовых на юге Америки до площади Тяньаньмэнь, «оккупация» по-прежнему остаётся лишь одним оружием из огромного арсенала мирного протеста — и, что более важно, таким оружием, которое обычно привлекает только определенный тип преданных делу людей.

Как мы уже видели ранее в этой книге, движения, которые сопряжены с тяжелыми битвами, должны привлекать больше случайных участников, если они хотят добиться успеха. Это правда, что «Occupy» очень много помогала разным людям. Но смысл их движения, который можно было понять по их названию, заключался в том, что все дело в занятии парка Зуккотти. Это была ещё одна вещь, которая заставила меня усомниться в «Occupy». Массовая демонстрация, как скажет вам любой, кто когда-либо организовывал успешную кампанию — это последний шаг, который вы делаете, а не первый. Вы призываете массы маршировать по улицам, когда знаете, что на вашей стороне достаточно приверженцев, и делаете это только тогда, когда закончили все приготовления, необходимые, чтобы довести кампанию до решающего конфликта.

«Большое ралли» — это не искра, которая запускает ваше движение. На самом деле это победный круг. Наши друзья в Египте очень хорошо это понимали; они организовывались почти два года, использовали множество листовок и «уличных театров» и выиграли множество небольших сражений, и только когда уверились, что момент настал, они собрали силы на площади Тахрир, где выдвинули требование об отставке Мубарака. В результате звездного, хотя и недолговечного, успеха египтян в том, что мой коллега Слобо назвал «ненасильственным блицкригом» по захвату площади Тахрир, другие пришли к выводу, что победа не связана с двухлетним трудом египтян через развитие видения и продумывание стратегии, а дело просто в спонтанном занятии видного места перед национальным музеем и правительственными учреждениями. Многим посторонним казалось, что «волшебная» тактика египтян — это всё, что необходимо, и активисты по всему миру изо всех сил пытались заставить как можно больше людей выйти на улицы в стиле египтян.

От Каира до Мадрида, от Франкфурта до Дамаска история была искажена пристрастным освещением в средствах массовой информации, и оказалось, что у всех сложилось совершенно неправильное представление о том, что произошло. Всё, что нужно было сделать, как гласит история — это занять какую-то главную площадь на достаточно долгое время, и Санта-Клаус спустится с Северного полюса со всем, что вы пожелаете, независимо от того, просите ли вы уйти в отставку Асада или принимать более строгие меры финансового регулирования.

Вот почему я беспокоился об «Occupy». Оказалось, они извлекли неправильные уроки из «арабской весны» и других событий. И это не только началось как массовое столпотворение, но и быстро потеряло всякое организационное единство, которое ещё имело, через всевозможные внутренние дискуссии, разъяснения и озарения. В результате его философия была запутана, и единственный путь, по которому она могла в таком виде пойти — это ко дну.

«Что нам стоило бы сделать иначе?» — это вопрос, волнующий участников каждой безуспешной ненасильственной кампании. Я хотел бы ответить на него в общих чертах собственным анекдотом, прежде чем передать обсуждение полковнику, человеку, чьи организаторские способности очень хорошо служили ему и его стране во время войны и мира.

Первый компонент планирования — подходящее время. Как и в комедии, спорте и сексе, время — это все, когда дело доходит до активизма, и по тем же причинам. Люди шатаются, легко отвлекаются и в большинстве своем иррациональны. Попробуйте подтолкнуть их, когда они заняты чем-то другим, и самое лучшее планирование пойдёт прахом, но нанеся удар, когда наступит подходящий час, и вы гарантированно выиграете.

Диктаторы, конечно, делают все возможное, чтобы никогда не было подходящего времени для сопротивления. Они преграждают путь оппозиции на каждом шагу. Но даже они не выше естественного ритма жизни человека. Часто этот ритм — лучший друг активиста. Об этом мы узнали в Сербии в канун православного Нового года 13 января 2000 года.

Канун нашего Нового года должен был стать большой вечеринкой, несмотря ни на что, даже в такой стране, как Сербия, раздавленной Милошевичем, участвовавшей в многочисленных войнах и потрясенной растущими демонстрациями и гражданскими беспорядками. И потому, что мы со своим «Отпором» слыли самыми крутыми перцами в городе, все ожидали, что мы присоединимся к празднику, бросим всю эту активность на одну ночку и просто отпразднуем. Именно здесь на помощь приходят Red Hot Chili Peppers. Я, наверное, предаю здесь свой возраст, но «Peppers» — одна из моих самых любимых групп. Я любил их в первые дни, когда они играли панк и ходили голыми в одном носке, прикрывающем срам, и мне они нравятся и сейчас, когда играют более мелодичный и сентиментальный рок. Однако в начале 2000 года они были на пике карьеры, сразу после «Блудницы». А за несколько недель до Нового года мы деловито говорили всем, что у нас есть достоверные сведения, что Перцы присоединятся к «Отпору» на Площади Республики для неожиданной полуночной тусовки.

Большую часть декабря этот, полуночный концерт, по слухам, устроенный самой крутой группировкой в городе с участием мировых групп — это всё, о чём мог думать и говорить любой молодой человек в Белграде. Друзья спорили о том, какие песни могли бы петь «Peppers», как долго они могли бы играть, возьмут ли они с собой в поездку других рок-звезд или какой из местных групп посчастливится разделить с ними сцену. И если эта легковерность покажется вам странной, вспомните, что в начале 2000 года движение «Отпор» воспринималось как находящееся на грани свержения Милошевича, что было намного, намного более сложной задачей, чем привлечение нескольких музыкантов для выступления.

Когда наконец наступил канун Нового года, на площади собрались десятки тысяч людей, многие из которых были в футболках «Red Hot Chili Peppers». На сцену вышел звездный состав местных сербских рок-групп, каждая из которых была лучше и популярнее предыдущей. Все танцевали, обнимались и целовались. Однако ближе к полуночи вы могли почувствовать, как в воздухе витает предвкушение. Люди становились беспокойными. Они хотели увидеть рок-звезд.

За минуту до полуночи свет погас. Опустился огромный экран, и люди с энтузиазмом шептали, что «Peppers», вероятно, прорвутся насквозь, как это делают настоящие рок-звезды. Начался обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один…

Затем последовала печальная музыка, и на экран спроецировались фотографии мертвых сербских солдат и полицейских, убитых за десятилетие войны. Энтони Кидиса, Фли и их друзей не было на сцене, но был один из моих друзей — Борис Тадич. Менее чем через пять лет Борис будет приведен к присяге в качестве президента Сербии, но в эту ночь он стоял в стороне, скрытый от глаз за экраном, с микрофоном в руке. «Нам нечего праздновать,» — сказал Борис ошеломлённой публике. — «Я приглашаю вас покинуть эту площадь и праздник, чтобы показать всем, что этот год был годом войны и угнетения. Но так быть не должно. Давайте поприветствуем наступающий год. Потому что 2000 год — это тот самый год, в котором Жизнь в Сербии должна, наконец, победить».

Послание все поняли: наступающий год был годом выборов. Минуты две, может, три люди просто стояли молча, обиженные, злые, сбитые с толку. Но затем некоторые начали улыбаться, а затем ещё несколько, и через пять минут некоторые из зрителей начали скандировать: «Давайте встретим тот самый год». Песнопения превратились в хор. Когда люди на площади Республики стояли перед пустой сценой, в воздухе витала энергия, которую ни одна рок-группа не могла воссоздать. Все чувствовали, что им нужно сделать что-то важное. Сообщение было отправлено, и всё было готово для окончательной конфронтации с Милошевичем. «Тот самый год» стал новым слоганом движения, и все присутствующие знали, что это на самом деле кое-чего стоит, что есть хороший шанс, что в октябре мы избавимся от Милошевича и его ужасов. «The Chili Peppers» не приехали, но это был лучший концерт, на котором когда-либо были все присутствующие, потому что, если вы были там в тот вечер, вы поняли, что сами были настоящей звездой.

Это результат хорошего планирования. Требуется обычное и неизбежное событие, придумывается тактика и доводится до совершенства. Но не стоит опираться только на мой опыт при построении планов сражений, ведь кроме проклятий, посланных самолетам-невидимкам НАТО с крыши моего дома в 1999 году, ближе всего к битве я когда-либо находился, читая батальные сцены во «Властелине колец». Вот почему, когда дело доходит до планирования, я доверяю своему близкому другу и наставнику Бобу Хелви. Он полковник в отставке армии США, и мне нравится думать о нем, как о своем Йоде.

Карьерный офицер Боб воевал во Вьетнаме, а затем занимал различные должности в этом регионе, в том числе в качестве американского военного атташе в Рангуне. Когда он устал от сражений, и его грудь была увешана «пурпурными сердцами» и «серебряными звездами», он попросил и получил стипендию в Гарвардском центре международных отношений.

Представьте себе полковника, прибывшего в кампус Кембриджа: ему было около тридцати, с короткой стрижкой и внешностью профессионального офицера, совсем не похожей на окружавших его патлатых учеников с широко распахнутыми глазами. Для них тяжелая ночь означала лишнюю рюмку в местном баре. Для него тяжёлой была ночь, проведенная на земле в грязных джунглях под вьетконговским обстрелом из засады.

Когда Боб увидел объявление о программе «ненасильственные санкции», он просто не удержался. Он полагал, что нет ничего веселее, чем сидеть среди толпы мягкотелых пацифистов, источающих аромат пачулей, и пугать их какими-нибудь особенно солеными военными историями. В первый день семестра он вошел в класс с такой чванливостью, как будто входил в свой кабинет в Пентагоне. Он был готов шокировать этих хиппи и заставить их подчиниться. Но вместо этого он был шокирован увиденным. Все в комнате были нормальными. Никаких пачулей, никаких длинных волос, только горстка любопытных студентов и жёстко разговаривающий преподаватель с высоким лбом и орлиным взглядом по имени Джин Шарп.

Я уже упоминал Джина Шарпа, человека, который трижды номинировался на Нобелевскую премию мира, был удостоен почти всех других крупных наград на свете и в значительной степени считается отцом современной ненасильственной борьбы. Шарп был очень далёк от того бормочущего дурака, которого Боб ожидал найти. Вместо этого Шарп говорил жёстко, оправдывая свою репутацию и прозвище Макиавелли ненасилия.

«Стратегическая ненасильственная борьба,» — начал занятие Шарп, — «это всё о политической власти, о том, как захватить политическую власть и как отказать в ней другим». Захват и отказ от власти - это был язык, который полковник Боб Хелви мог понять. Он внимательно слушал, и то, что он слышал, имело для него смысл. Он вспомнил свое разочарование в течение долгих лет войны во Вьетнаме, когда он снова и снова пытался использовать одни и те же военные стратегии, даже если ни одна из них, казалось, не срабатывала, и мечтал о другом способе победить врагов. Похоже, именно об этом и говорил Шарп. Это была война без оружия.

Боб Хелви стал учеником Джина Шарпа на всю жизнь. От Бирмы до Сербии полковник теперь занимался тем же делом, что и раньше, но с маршами и листовками вместо бомбардировщиков и танков. С тех пор как я впервые встретил Боба в 2000 году, он научил меня многому, но, пожалуй, самым ценным оказалось «гусиное яйцо».

По словам Боба, «гусиное яйцо - это то, что вам нужно». Фраза пришла из армии, где офицеры, изучающие крупномасштабные карты, никогда не окружают свою цель аккуратным черным кружком; вместо этого они рисуют быструю и яростную фигуру, очень похожую на гусиное яйцо. Гусиное яйцо - конечная цель, и прежде чем вы начнете что-либо планировать, вы должны точно понять, что это такое. Что намного сложнее, чем может показаться.

Наши друзья в Египте, например, неправильно поняли «гусиное яйцо». Для них и их коллег в Тунисе, Йемене и других странах арабского мира «гусиным яйцом», к которому они стремились, было свержением диктатора, и когда цель была достигнута, они решили, что их работа сделана. Но они выбрали неверную цель: Мубарак погиб, Бен Али погиб, Салех падал, но радикальный ислам на подъеме, армия паниковала, экономика была на грани краха, международное сообщество колебалось в своей поддержке, на улицах царил хаос, и никто не знал, что делать и как это делать. «Гусиным яйцом», — сказал мне Боб, когда мы обсуждали эту ситуацию после того, как арабская весна, казалось, провалилась, — «было не свержение диктаторов. Гусиным яйцом на самом деле была демократия, а они не поняли этого.»

Это идеальный момент, чтобы сделать перерыв и заняться самопомощью в сербском стиле. Когда Слобо обучает студентов колледжа, они иногда подходят к нему после окончания семестра, чтобы спросить совета, как достичь той или иной цели. Обычно он их прерывает и задает грубый вопрос: «Чего вы действительно хотите? Если бы я мог взмахнуть волшебной палочкой и поставить тебя именно туда, где ты хочешь быть через пять лет, где бы это было? » Вы будете удивлены, сколько из них понятия не имеют. И, честно говоря, вряд ли они виноваты: всю жизнь их приучали думать только о следующем шаге. Когда они учатся в старшей школе, им говорят сосредоточиться на колледже. Когда они учатся в колледже, их поощряют думать о летней стажировке. Как летние стажеры, они одержимы работой. Затем они получают эту работу и беспокоятся о повышении по службе. Это порочный круг, и не потому, что это крысиные бега. Я почти уверен, что некоторые крысы любят гонки. Причина, по которой такая жизнь жестока, не имеет ничего общего с её чрезвычайно требовательным темпом, а связана с тем, что она оставляет слишком мало времени и места, чтобы подумать о том, чего мы действительно хотим. И, как однажды очень проницательно сказал мне друг, любящий парусный спорт — капитан, который не знает, куда он хочет отправиться, никогда не найдет корабль, чтобы добраться туда.

Однако, когда вы действительно знаете, куда вы хотите пойти, на самом деле есть только один способ добиться этого, метод, за который ручается Боб. Он называется планированием в обратной последовательности.

Чтобы помочь вам по-настоящему понять гениальность этого инструмента, я приведу себя в качестве примера. Предположим, я довольно прилично играю на гитаре, и представим, что я умею спеть одну-две песни. Давайте представим, что я покончил со всем этим ненасильственным активизмом и ищу новую карьеру. Я хочу быть рок-звездой. Итак, как мне придумать для этого план? Большинство честолюбивых рок-звезд — а в той, другой жизни я общался со многими людьми, попадающими под это описание — вероятно, забредут в большой город, начнут выступать, соберут группу, достигнут какой-то минимальной известности и будут ждать, пока случай позаботится об остальном. Несколько особенно дисциплинированных людей могут усердно поработать, сэкономить немного денег и записать демо-кассету или, если они действительно понимают правила игры, заплатить журналисту. Но, как знает любой стажёр, когда-либо проводивший час с полковником Бобом Хелви, этого недостаточно. Есть веская причина, по которой большинство людей, которые хотят стать рок-звездами, никогда не добиваются успеха, и не только из-за того, что рынок жесткий и жесткий.

Так что я начинаю не только с того, что воображаю себя рок-звездой, но и с того, что становлюсь более мелочным. Обратная последовательность планирования означает, что я должен начать с воображаемой цели и шаг за шагом вернуться в настоящее. Например, Боб рассказал мне, что сторонники заключенной в тюрьму бирманского диссидентки Аунг Сан Су Чжи воображали её окончательное триумфальное появление после более, чем пятнадцати лет домашнего ареста, даже в темные дни их борьбы в 1990-х годах. Но бирманцы не просто представляли, как она открывает входную дверь и выходит на свободу. Скорее, они думали о том, где состоится её прием, какие сановники будут приглашены и где они будут сидеть. Это может показаться плохим случаем — ставить телегу впереди лошади, но суть такого детального планирования в том, что это позволяет вам яснее понять, чего вы действительно хотите. Думая, например, о рассадке для партии Су Чжи, её сторонники вскоре поняли, что им нужна пресса и несколько сочувствующих оппозиционных политиков прямо здесь, в первом ряду, что привело к другому, гораздо более важному осознанию: то, что они действительно хотели не просто празднования свободы своего лидера, но и объявления о том, что она скоро бросит вызов своим тюремщикам и будет баллотироваться в президенты.

Поэтому, когда я представляю себе карьеру своей будущей мечты, я думаю не только об имени Попович в центре внимания. Я вижу арену, на которой я играю, я вижу членов моей группы и людей, которых я бы хотел, чтобы они выкрикивали наши имена в аудитории, и у меня это займет не больше двух минут этой фантастической игры осознание, что я пытаюсь быть не просто рок-звездой, а специфической рок-звездой. Я не представляю себе толпы кричащих юнцов, заполняющих трибуны футбольного стадиона. Я представляю себе несколько сотен нормально выглядящих пожилых людей, которые идут в дождливый вторник в клуб, чтобы послушать отличную музыку. Так что я знаю, что не пытаюсь стать одним из Джастинов, ни Бибером, ни Тимберлейком. Нет, я бы предпочел быть частью чего-то более близкого, скажем, к «Pixies» или «Fall». Как только я это понимаю, мой путь становится значительно проще, потому что теперь я знаю, что существуют целые аудитории, которые я могу спокойно игнорировать. Например, мне, вероятно, не следует тратить время на размещение видео на YouTube, потому что моя аудитория не увлекается такими вещами. А играть в местных клубах, напротив, очень важно, в конце концов, именно здесь я представляю себя выступающим.

Так что, убедив друзей, которые умеют играть лучше меня, присоединиться к группе, и умоляя жену стать ведущей вокалисткой, я составляю список всех подходящих клубов, от очень больших до очень маленьких, и смотрю, какие у них требования. Может быть, некоторые требуют, чтобы вы начали с «открытого микрофона». Другие могут предоставить вам площадку только в том случае, если вы гарантируете, что приведёте с собой определенное количество платящих фанатов. Если это так, то моим следующим шагом, вероятно, будет собрать ряд других начинающих музыкантов и заключить своего рода «договор о перекрестной посещаемости», пообещав, что мы все будем появляться на концертах друг друга. Теперь у меня есть аудитория и концерт. Я всё ещё не на территории рок-звезд, но я гораздо ближе. Когда мечта стратегически разбита на отдельные шаги и каждый шаг рассматривается с точки зрения логистических требований, ваши шансы на её достижение намного, намного выше. Но вы должны начать с представления «готового продукта», и при этом никогда не забывайте слова Уинстона Черчилля, который сказал: «Какой бы красивой ни была стратегия, вам следует время от времени смотреть на результаты».

В 1990-е и 2000-е годы Боб Хелви проводил большую часть своего времени, помогая молодым бирманцам достичь своей версии «становления рок-звездами», а именно, избавиться от военной хунты, которая захватила нацию и подавила все признаки оппозиции. Когда полковник встретил своих новых учеников, они были партизанами в джунглях, и их идея победы заключалась в том, чтобы снести здесь небольшой правительственный форпост или взорвать там радиовышку. Это были мелкие вылазки без особых размышлений о процессе или последовательности, но сжимая оружие и взрывчатку, эти храбрые молодые бирманцы чувствовали себя хорошо, как будто они делали свою долю сопротивления. Будучи практичным армейским парнем, Боб немедленно усадил своих воинов и расспросил их по основам математики.

Сколько войск было в армии? Его молодые подопечные называют цифру чуть меньше двухсот тысяч. А сколько бойцов, продолжал Боб, оказало сопротивление? Ровно десятая часть этого. Затем возник третий и решающий вопрос: сколько людей живет в Бирме? Ответ был более сорока восьми миллионов. Это не было пустым занятием по счету. То, что преподносил полковник, было самым важным первым уроком для каждой боевой силы, а именно — необходимостью подсчитать свои ресурсы. «Сорок восемь миллионов мужчин и женщин,» — загремел полковник, ждут своей мобилизации. — «Их можно организовать, чтобы противостоять хунте из своих огородов, рыночных прилавков и водительских сидений своих автобусов. Если оппозиция не сможет использовать этот огромный ресурс, если она всегда ограничится двадцатью тысячами потных парней, вооруженных АК-47, бегающих по джунглям, она обязательно проиграет.»

Его ученики, конечно, признали, что он сделал очень хорошее замечание. Но они не знали, как подойти к продолжению вербовки. Боб применил старую добрую обратную последовательность планирования. Он спросил, если население каким-то образом было вовлечено, как они представляли себе это взаимодействие? Вначале партизаны с энтузиазмом говорили о массовых протестах, но быстро признали, что армия, скорее всего, очень быстро расправится с такими проявлениями свободы. На мгновение они были убиты. Но тут чье-то лицо загорелось. Они сказали, что если монахи пойдут впереди, армия не посмеет стрелять, а если они это сделают, то последствия было бы слишком ужасно, чтобы даже грозная диктатура могла продержаться долго.

Первым шагом напрашивалась вербовка монахов. Затем бабушки и дедушки могли устраивать небольшие безобидные акции протеста перед своими домами, а дети в школах могли начать организовываться против режима. Суть, как напомнил Боб своим студентам, заключалась в том, что ненасилие намного сильнее насилия, потому что оно позволяет любому, независимо от того, где он живет и насколько он слаб, вступить в бой с врагом. Партизаны полагались на двадцать тысяч молодых людей в джунглях, чтобы уничтожить армию режима, но они игнорировали неиспользованные сорок восемь миллионов бирманцев, которых можно было побудить сражаться против диктатуры везде, где бы они ни находились. Перейти к ненасильственной кампании было несложно.

Я многому научился у Боба Хелви и Джина Шарпа, но я понимаю, что им, возможно, не слишком понравится эта глава в её нынешнем виде. Джин и Боб, как я уже упоминал, люди военного образца, и им больше всего нравится видеть страницу, структурированную по категориям, с маркерами и полужирным шрифтом, которые четко указывают, что нужно делать. В их честь я хотел бы закончить некоторыми четкими выводами, но поскольку до сих пор я замечательно сдерживался и не рассказывал вам о своей фанатичной любви ко всему, что касается «Властелина колец», я буду использовать примеры из величайшей ненасильственной борьбы в истории, благородного стремления нескольких безоружных хоббитов уничтожить безумного диктатора и восстановить мир.

Прежде чем приступить к планированию, прежде чем беспокоиться об обратных последовательностях планирования, сроках или чем-то подобном, возьмите лист бумаги и выделите следующие три категории.

ОСНОВНАЯ СТРАТЕГИЯ. Джин Шарп определяет этот важнейший принцип как «общую концепцию, которая служит для координации и управления всеми соответствующими и доступными ресурсами (экономическими, человеческими, моральными, политическими, организационными и т. Д.) нации или другой группы для достижения своих целей в конфликте». Это сущая беда, а не определение, но Шарп красиво разбирает его, переводя на более человеческий уровень, говоря нам, что основная стратегия включает в себя «рассмотрение правильности причины, оценку других влияний в ситуации и выбор техники действий, которые будут использоваться», а также оценки того, «как будет достигнута цель, и долгосрочные последствия».

Итак, допустим, вы миролюбивый хоббит, тихо живущий в Шире, и однажды появляется странный волшебник и рассказывает вам о странном кольце, которое, по-видимому, у вас есть. Кольце, которое делает всю землю небезопасной для вас и всех ваших близких. Ясно, что оно должно быть разрушено — я вырезаю здесь множество сюжетных моментов, так что простите меня — и теперь вы начинаете обдумывать общую стратегию. Ваше дело справедливое? Несомнено! Бабушка надвое сказала: если Единое Кольцо не будет уничтожено, злой Тёмный Лорд Саурон найдет его и использует для уничтожения мира. Что ещё влияет на ситуацию? Сам Тёмный Лорд и его многочисленные злые приспешники. Какую технику использовать? Поскольку вы хоббит и, следовательно, где-то от двух до четырех футов ростом, вероятно, метод, который не требует слишком много размахивания мечом. Как будет достигнута цель? Пройдя путь в царство зла Саурона Мордор и бросив проклятую штуку в печально известную Трещину Судьбы (эй, у Толкина были свои слабые моменты, как и у всех остальных). Сделайте это, и последствиями станут мир во всем мире и процветание для вас и ваших друзей. Установив эти цели, вы рассматриваете следующий шаг.

СТРАТЕГИЯ. Это, как говорит нам Шарп, «концепция того, как лучше всего достичь целей в конфликте… Стратегия связана с тем, нужно ли, когда и как бороться, и как достичь максимальной эффективности, чтобы получить выгоду и достичь поставленных целей. Стратегия — это план практического распределения, адаптации и применения имеющихся средств для достижения желаемых целей». И здесь наш героический хоббит Фродо Бэггинс не унывает. Когда у него есть общая стратегия, он понимает, что его лучшая ставка на максимальную эффективность — это объединение с теми, кто знает толк в противодействии, а именно с эльфами. И когда он наконец попадает в королевство эльфов — я не собираюсь беспокоить вас здесь собственными именами, так что читайте книги, если вам интересно — он дополнительно оценивает свою ситуацию и занимается обсуждением практического воплощения и подбирает лучшую команду, которую может собрать в данных обстоятельствах, так что каждый участник играет свою роль в предстоящей битве. Что очень кстати, когда приходит время выбирать её.

ТАКТИКА. Нет необходимости беспокоить Джина Шарпа ради определения, поскольку тактика — это просто очень ограниченные планы действий, которые вы разрабатываете в любой момент. Перевал Карадрас находится под пристальным взором и злой магией Сарумана? Попробуйте шахты Мории. Боромир убит орками? Объединитесь с его младшим братом Фарамиром. Чёрные ворота закрыты? Затем попробуйте попасть в Мордор секретным путем Минас Моргул. В отличие от стратегий, тактическое планирование часто осуществляется по ходу дела, может постоянно меняться и требует понимания реалий на местах и творческого подхода к оптимальному использованию всех доступных ресурсов.

Если вы до сих пор не обращали на это внимания, то сейчас наверняка осознали, что стратегии и тактика, требуют двух очень разных позиций. Стратеги-мыслители — мудрые и терпеливые люди, которые живут ради долгой игры. Они думают на много шагов вперед. Как и в случае с художниками, они собирают свои планы, как мозаики, где каждый маленький кусочек аккуратно совмещается с другим, и только художник имеет видение того, как будет выглядеть окончательное творение. С другой стороны, тактики — подвижные ребята; хозяева настоящего, они часто настолько хороши, насколько хороши их инстинкты, и они обладают сверхъестественной способностью отказаться от своего плана на полпути и принять лучший, если того требует ситуация на местах. Иногда движениям везёт иметь в своём составе людей обоих типов: тех, кто хорошо умеет разрабатывать стратегии, и тех, кто преуспевает в тактике. ещё реже эти два навыка совмещаются в одном и том же человеке; так мы получаем Наполеона или Александра Великого. Однако гораздо чаще люди склонны путать эти два понятия и — как, например, «Захвати Уолл-стрит» — заявлять, что наша тактика — это наша стратегия, или наоборот. Хорошее планирование и применение важнейшего принципа обратной последовательности планирования могут решить некоторые из этих проблем. Но если это не сработает, нужно иметь в виду ещё одну вещь - импульс.

Если вы спросите полковника Хелви, Фродо Бэггинса или кого-либо ещё, кто когда-либо участвовал в войне, импульс — это все. Первую половину своей борьбы вы тратите на его создание, а вторую половину — на его поддержание. Даже если у вас вообще нет плана, даже если у вас аллергия на маркированные списки, диаграммы и все другие методы системного мышления, вам следует по крайней мере стараться, чтобы всё, что вы делаете, помогало поддерживать темп.

Думаю, в этом и заключалась истинная причина успеха «Отпора». Иногда мы были немного более неорганизованными, чем мне хотелось бы признать. Но мы всегда знали, как быть впереди всех, понимая, что в тот момент, когда мы начинаем играть в защите, наше поражение становится лишь вопросом времени. Итак, мы завершили розыгрыш концертом, концерт — маршем, марш — выборами, а фальсификации выборов — гражданским неповиновением и забастовками. Мы относились к активизму как к боевику, понимая, что если дело не движется всё время к чему-то всё большему, громкому и крутому, это просто утомит публику. Размытия ляйте в этом ключе, и планирование позаботится о себе само, всё встанет на свои места.

Тем не менее, импульс — это живая вещь, и хотя одно событие может запустить ваше движение в стратосферу, оно также может привести к его падению на землю. Некоторые вещи можно спланировать, например, факт фальсификации выборов в Сербии, Грузии или Украине, но другие, включая кровавое убийство лидеров оппозиции на Филиппинах или в Ливане, предвидеть труднее. А для людей, занятых той работой, которую мы выполняем, деликатной и опасной работой по достижению свободы и расширению прав и возможностей людей мирными средствами, величайшей угрозой является решение, которое принимают некоторые люди на нашей стороне — к сожалению, это не так уж редко — что есть больше выиграть, размахивая заряженным пистолетом, чем устраивая очередную забавную шутку. Насилие представляет собой реальную угрозу не только потому, что оно очень часто уносит жизни ни в чем не повинных людей, но также потому, что столь же часто оно гарантирует полное прекращение движения и катастрофическое поражение его идей. А теперь давайте поговорим о демонах насилия.